Слишком часто качество итальянского искусства в Испании не имело успеха: не привлекали обнажённая натура или мифологические сюжеты (едва ли найдётся образец того и другого). Заменой им служили сентиментальные религиозные модели. В Валенсии Фернандо Яньес (ум. 1531 г.) и его товарищ Фернандо-де-лос-Льянос (даты жизни его неизвестны) восприняли эту черту искусства Леонардо да Винчи, а Хуан Висенте Масип (1475-1550) и его сын того же имени, обычно называемый Хуан де Хуанес (1523-1579)подчеркнули ещё больше у Рафаэля, становясь со временем всё более сладостными.
Свою школу живописи имела и Севилья, которая началась с Алехо Фернандеса (ум.1543) и менее рабские эмитировала итальянские модели по сравнению с валенсийской и которая также не породила художника самого первого ранга. Более примечателен эстремадурец Луис Моралес (около 1509-1586), которого почитали в массах и прозвали "Эль Дивино" (Божественный), но он не пользовался фавором у властей (многие его работы до сих пор находятся в сельских церквях).
Наилучшим образом он проявил себя в маломасштабных сюжетах типа Богоматери с младенцем, который он повторял многократно с лёгким вариациями. Его яркий критический рисунок довольно чопорен, а тона зачастую холодны, однако творчество отмечено подлинным религиозным чувством.
Ирония судьбы состояла в том, что квинтэссенцию самого великого испанского искусства в период позднего Возрождения привнёс иностранец Доминико Теотокопулос (1540-1614), известный во всём мире как Эль Греко. Он прибыл в Толедо в 1575 году с родного Крита через Италию. По преимуществу он надеялся обрести удачу при дворе и, в частности, в процессе декорирования Эскориала, но вскоре его постигло разочарование.
Остаток жизни он провёл в написании портретов дворян наряду с работой в церквях и монастырях "религиозной столицы" Испании. Показав себя адептом византийского и венецианского стилей живописи, он вобрал у них, что помогло ему породить весьма своеобразное искусство, которое идеально соответствовала испанскому духу того времени. Характерные черты его стиля включают продолговатые лица и тела, запечатлённый духовный экстаз, что даёт ощущение единства земного и небесного.
Дар Эль Греко - портретиста проявился не столько в его персонажах из реальной жизни, но и в исторических сюжетах, что более всего заметно нескольких сериях с апостолами, которые ему требовалось создавать. Все черты этого гения отражены на одном холсте величайшим труде "Похороны графа Оргаса" в толедском соборе Санто-Томас.
Впоследствии стиль Эль Греко становится всё более абстрактным, а кисть - свободнее, предвещая развитие последующей истории искусства. К сожалению, стиль мастера не был особенно воспринят его последователями, трудившимися его процветавшей мастерской, где создавались многие копии. Наиболее талантливым учеником стал Луис Тристан (1586-1624) с его весьма нервным творческим наследием.
При дворе школу портретирования возглавлял голландец Антонио Моро (1517-1576), который подчёркивал достоинство своих моделей в выражении лиц и придавал пышности одеяниям и драгоценности. Этому стилю следовали два испанца Алонсо Санчес Коэльо (1531-1588) и Хуан Пантоха де ля Крус (1553-1608). В Эскориале приоритет отдавался не национальным художникам, а завезёнными из Италии незначительным маньеристам. Исключением составлял глухонемой Хуан Наваррет (1526-1579).
В Валенсии Франсиско Рибальта (1565-1628) начинал трудиться в сходным маньеристском стиле, но вскоре испытал влияние Караваджо и привнёс натурализм и резкие световые контрасты, ассоциируемые с испанским тенебризмом. Его последователем был ещё более значительней живописец Хусепе (Хосе) де Рибера (1591-1652), который почти всю жизнь провёл в Неаполе под покровительством испанских вице-королей и многие свои работы отсылал на родину. Творчество его разделяется на 2 четких периода: в начале карьеры он широко пользовался разделением светотени и мелким жирным мазком, а в последствии значительно осветлил палитру.
Он более всего интересовался достоинством человека - рисуя задумчивых философов древности, святых в утешении или мучеников, придающихся своему року, а представало в концентрированном виде, где главный объект сильно высветлялся. Порой его сюжеты могли выглядеть отвратительно, но вбирали в этом смысле дух времени и никогда не проявляли простой сенсуализм. Рибера долгое время подвергался критике, а ныне признан одним из самых выдающихся мастеров европейского барокко.
